Часть V - Судьба капитана

  …Прошло четыре дня после гибели Парфёнова. Жизнь в батарее продолжалась своим чередом. В тот день, 26 октября, старший офицер батареи С. в очередной раз ездил в полк и вернулся со своим новым другом: высоким, мощным пехотным капитаном с пышными гусарскими усами… Как позже рассказывали знавшие его ребята из пехоты, он пришёл в Афган на какую-то должность при штабе, но вскоре в Союзе его бросила и ушла к другому жена. После этого капитан ударился во всё тяжкое: забросив службу, стал много пить и искать «приключений». Говорят, он ночью разъезжал по Кабулу на такси в поисках водки с одной гранатой в кармане. Сначала его понизили в должности, переведя из штаба ротным, а вскоре, как говорили, собирались понизить и в звании. 

   С утра прошёл дождь, было сыро, противно и довольно холодно. Поэтому, наверное, офицеры вместе с прапорщиками решили прямо с обеда хорошенько «согреться». И, хотя командир батальона пехоты, в формальном подчинении которого на тот момент находилась наша батарея, неоднократно приходил ругаться из-за этих постоянных пьянок, но фактически ничего сделать не мог. Через некоторое время, когда мы сидели в курилке перед входом в крепость, раскрылась дверь комнаты офицеров, вышел прапорщик-танкист и стал звать своего сержанта, командира одного из танков. Оказывается, захмелевший капитан уговорил взводного танкистов дать ему «бабахнуть» из танкового орудия. Вскоре мимо нас прошли и свернули направо к ближайшему из стоящих в капонирах танков что-то недовольно бормочущий под нос щупленький сержант и пошатывающийся весёлый капитан. Мы от нечего делать пошли следом и остановились на бугорке немного сзади и правее от танка. Сержант проворно юркнул в один из люков, а плотный капитан с трудом втиснулся в другой. Через несколько минут, видимо зарядив ствол и растолковав пьяненькому капитану, что от него требуется, сержант вновь появился из люка и сел на его край, склонившись над соседним люком, стал туда подсказывать: «Доворачивай башню правее…ещё правее… ещё…так, хорошо, хватит. Теперь опускай ствол…ниже…ещё ниже…хватит… ХВАТИТ!..СТОП я говорю!!!» Но, как я успел заметить стоя практически на одном уровне с башней, ствол опустился ещё немного ниже и, как мне показалось, стал даже ниже линии горизонта.

   И тут грохнул выстрел. И мгновенно в нескольких десятках метров впереди от танка, посреди виноградника , РВАНУЛО… В это мгновение (показавшееся вечностью, как в замедленном кино), уже падая плашмя в грязь, там же , где мы стояли (вооот она – мгновенная реакция пацанов, прослуживших по году-полтора в Афганистане!!!), я успел заметить танкиста, поднявшего руки и ныряющего «солдатиком» в люк… На голову посыпались комья глины… Прошло несколько мгновений, показавшихся вечностью. Я осторожно прислушался к своим внутренним ощущениям, пытаясь определить, всё ли конечности у меня целы... Убедившись, что ничего не болит, я осторожно поднял голову и испуганно огляделся, боясь увидеть куски мяса вместо друзей. Но, слава Богу, все были целы и невредимы, лишь осыпанные грязью и слегка оглушённые. По всей видимости, основная масса осколков ушла по инерции вперёд, по ходу полёта снаряда. Отряхиваясь, мы стали подниматься на ноги. Из танкового люка осторожно показалась голова сержанта. Оглядевшись, он набрал побольше воздуха в грудь и, склонившись над соседним люком, разразился (по-видимому) многоэтажной тирадой (мы ещё плохо слышали). Оттуда с большим трудом вылез капитан и, не обращая внимания на гнев сержанта, уселся на башне, довольный собой и счастливо улыбающийся, как маленький ребёнок, которому первый раз в жизни дали бабахнуть новогоднюю хлопушку. Он стал приставать к сержанту дать ему выстрелить ещё разок, от чего бедный парнишка стал материться ещё сильнее.Не добившись больше желаемого, капитан ушёл в комнату офицеров, где продолжалась пьянка, а мы пошли стирать выпачканное в грязь и глину ХБ. 

   Наступил вечер, стемнело. Я, переодевшись в подменку, лежал на кровати в ожидании ужина. Вдруг прямо над нами, на крыше, раздалась пулемётная очередь, ещё одна, затем ещё. Мы, несколько человек, выскочили на балкончик и стали кричать часовому: «Вышка, что случилось?». Подойдя по крыше поближе к нам, парень спокойно объяснил, что это наш старшина, прапорщик Ч., вместе с гостем-капитаном, решили пострелять из нашего штатного ПКМН. Выпустив ещё несколько очередей над нашей казармой, они перешли на другую сторону крыши. Мы отправились в своё расположение и уже равнодушно прислушались к раздающимся сверху очередям. И вдруг очередная раздавшаяся очередь как-то внезапно захлебнулась… Через мгновение раздался топот бегущего по крыше человека, лихорадочный стук чем-то металлическим по железной трубе «буржуйки» и крик часового: «Офицер с прапором упали с крыши!..».

   Мы сорвались с места и побежали по тёмной лестнице вниз, к выходу. Распахнув тяжёлую дверь, выскочили на улицу. В полной темноте, практически на ощупь, побежали по тропинке налево за угол. Сделав несколько шагов, я, поскольку бежал первым, остановился. Достав из кармана спички, поджёг несколько... Первое, что я увидел в свете неяркого огонька, был валявшийся поперёк тропинки пулемёт со сломанным прикладом. Рядом неестественно лежало грузное тело капитана. Чуть поодаль громко стонал в беспамятстве наш старшина. Ни о чем в тот момент не думая, мы подхватили пострадавших на руки, и потащили их в крепость. Я вместе с несколькими парнями нёс тяжёлого, не подающего признаков жизни капитана, за нами другие ребята несли старшину. Узнав о случившемся, наш старший лейтенант С. как бы впал в ступор. Распоряжаться стал прапорщик танкистов, который насколько я помню, сильно никогда не пьянел. Через считанные минуты прибежали командир батальона пехоты с прапорщиком-медиком (второй раз за несколько последних дней). После осмотра пострадавших комбат дал распоряжение срочно готовить БТР для транспортировки раненых в госпиталь и танк в сопровождение. Через несколько минут подъехал БТР, и капитана с прапорщиком осторожно погрузили в десантный салон. Из наших вызвались сопровождать я и Сергей Никулин (ему-то, дембелю, это зачем надо было?). Рванув наверх, к пирамиде, я схватил свой автомат, нацепил на пояс пару полных подсумков, сунул в карманы две верные Ф-1. Сказал, что мы едем старшему лейтенанту С., но он лишь равнодушно отмахнулся рукой. И началась ночная гонка на броне БТРа по ночной дороге в Кабул.        Вначале я ещё удивился, как же будут ехать парни-танкисты, ведь эти машины, месяцами стоявшие на точке, не предназначались для ночных поездок. На них не было не только приборов ночного видения, но не горели даже обычные фары. А когда мы поехали, я удивился ещё больше. Механик-водитель гнал танк, виляя от обочины к обочине, НО не сбавляя скорости, ориентируясь лишь на свет едущего позади БТРа, который еле поспевал за ним. Сколько времени продолжалась эта поездка я не могу сказать – потерялось ощущение времени. Я сидел по правому борту, напряженно вцепившись в какую-то скобу, и вглядываясь в тёмные обочины. Предупреждённые по радиосвязи все выносные посты по дороге пропускали нас, подняв шлагбаумы. Первый раз мы остановились лишь на КПП въезда в Кабул. Оставив там наше сопровождение, мы понеслись по более-менее освещённым улочкам столицы Афганистана. Когда объезжали танк, я успел заметить сидевшего на броне и курившего сигарету дрожащими руками от пережитого неимоверного напряжения парнишку механика-водителя...

   До госпиталя добрались уже быстро. Около часа ждали, куря возле БТРа, пока медик оформлял раненых. Подходили с расспросами пациенты: кто, откуда, что случилось? Помню двух любопытных молоденьких сестричек (похоже, только из Союза – ещё не насмотрелись на подобные ночные вояжи…). Одна из них была очень симпатичная, а вторая…ну слегка полновата, на мой вкус. С каким восхищением в глазах смотрели они на нас! А как же: прямо-таки «герои ночных дорог, только что из боя…». 

И только лишь недавно, 26 лет спустя, общаясь с бывшим однополчанином, я узнал от него фамилию и после нашёл в интернете фотографию трагически погибшего капитана…

   А наша жизнь и служба снова продолжились своим чередом. Впереди у меня оставалось еще 10 месяцев до дембеля: последняя, ничем особенно не запомнившаяся зимовка в Афганистане, приказ МО №272 в конце марта 1985 года, снятие батареи с 3-го поста ( 8 мая) и перевод в расположение полка, участие вместе с батареей в Джелалабадской и Панджшерской операциях (июнь-август), несколько раз жизнь висела на волоске (и чаще не от душманской пули, а от езды на расхлябанной машине практически без тормозов, с раздолбанным рулевым по крутым серпантинам горных дорог, пять суток гарнизонной Кабульской гаупвахты по направлению нач.штаба полка, железный коробок наверху самой дальней вышки на краю полка, куда я попал часовым незадолго до дембеля и куда «бачата» пытались зашвырнуть из-за забора РГДэшку – не хватило силёнок, граната ударилась о борт и, упав, рванула внизу, поездки по Кабулу с майором-зампотехом дивизиона, во время последней из которых, 8 августа (за сутки до дембеля!), я, наверное, поседел больше, чем за всю службу.

Валерий Волошин, АДН 181 МСП
Написано в октябре 2010 года.

.