Часть IV - Вася
Через несколько дней, проснувшись утром в воскресенье, я мучительно раздумывал, как бы разнообразить день. Вспомнил, как накануне с «вышки» разглядел через бинокль в расположенном недалеко от нас полуразрушенном кишлаке Ахундхейль(?) какие-то деревья с жёлтыми точками плодов, как я думал – это были яблоки. Захотелось перебить оскомину от окружающего нас винограда и кишмиша, который мы жевали целыми днями. Я стал приставать к своим пацанам сходить побродить в кишлак, но мою идею никто не поддержал. После завтрака парни расслабленно валялись на койках: кто-то читал свежие газеты (почту у нас привозили регулярно в конце недели и газеты шли нарасхват: читали запоем даже те, кто в школе скурил Букварь), кто-то играл в купленные в дукане карты – в казарме негромко играл радиоприемник «Океан» (тогда очень популярна была Пугачёва со своими «Паромщиком», «Без меня тебе, любимый мой…» и «Миллионом алых роз», а по ночам хорошо ловилось радио «Монако» с популярными западными хитами). Мне же не сиделось на месте, как-будто в одном месте кололось шило. Поэтому, прихватив свой «окурок» с одним (?!) магазином на 45 патронов, и сунув в карман пару ЭФок (с которыми я не расставался НИКОГДА после событий осени 1983 года, когда трое парней из пехоты пошли в ближайший кишлак и пропали. Их обезображенные до неузнаваемости тела, с распоротыми животами, переломанными руками и ногами, с обожжёнными головёшками вместо голов, нашли спустя пару недель в кяризе, после грандиозной прочёски окрестностей всем полком или даже дивизией), я отправился один. Пригнувшись, я скрытно двигался, скрываясь за глиняными заборчиками-дувалами, стараясь побыстрее перебежать открытые места. Особенно пришлось поволноваться, когда добрался до садика с фруктами. С моей стороны высота дувала была не больше полутора метров, но изнутри, где земля шла уступом, высота была около двух метров. С лёгкостью перескочив заборчик со своей стороны я, открытый с трёх сторон как в тире, понёсся к деревьям, лихорадочно сорвал плоды, сунул их за пазуху и рванул обратно. Пока я карабкался по дувалу вверх, моя спина покрылась холодным потом от страха: чувствовал себя мишенью… Перевалившись, наконец, через верх, я отбежал подальше и привалился спиной к заборчику, пытаясь лихорадочно отдышаться.
Каково же было моё разочарование, когда решив утолить жажду вкусным яблочком, я достал свои трофеи. Это оказались крупные, жёлтые, твёрдые плоды айвы: кисло-терпкие на вкус, аж челюсти свело… Сильно разочарованный, я стал передвигаться в сторону своей крепости, но уже другой дорогой, забирая сильно влево. Очередной раз совершая перебежку за дувалом, я остановился и осторожно выглянул, чтобы осмотреться. Прямо перед собой я вдруг увидел спину и кое-что пониже… Это был парнишка с огневой – Вася Парфёнов. Как оказалось, они – человека четыре – тоже пошли побродить в тот же кишлачок. Ну не уходить же мне было, раз такое дело! Пошли дальше все вместе. На этот раз дошли практически до центра кишлака, двигаясь как в современных боевиках: двое-трое перебегают, остальные прикрывают с автоматами в разные стороны, затем наоборот. В одном месте осмотрели разрушенную мечеть, где я подобрал картинку с каким-то изречением из Корана.
Чуть позже, выйдя на какую-то маленькую площадь, мы внезапно столкнулись с афганкой без паранджи, несущей кувшин с водой. Увидев нас, она перепуганно что-то залопотала, и, бросив кувшин, прикрываясь платком, куда-то убежала… Мы решили, что пора уносить ноги. Благополучно вышли из кишлака и дальше разделились. Парни пошли левее, к себе на огневую, а я пошел вправо, в крепость.Там моего отсутствия похоже никто и не заметил, была всё та же картина, что и утром. Я хорошенько умылся, смыв с себя всю пылюку, и тоже завалился на кровать в ожидании скорого обеда…
…Внезапно сверху, с «вышки», раздалась пулемётная очередь, потом ещё и ещё. Пока мы, похватав автоматы, бежали по лестнице наверх, к нашему пулемёту присоединилось стрелковое оружие из крепости пехоты. Выскочив на крышу, я увидел, как сержант Валера Доненко увлечённо кроет с ПК в сторону кишлака, откуда я вернулся с полчаса назад. Часовой, стоявший рядом, пояснил, что в кишлаке стали раздаваться автоматные очереди, и мелькать мечущиеся фигурки – видно «духи» чего-то не поделили между собой и теперь выясняют отношения (такие случаи бывали!). И действительно, присмотревшись, мы заметили между развалинами мелькающие серые фигуры. Первая моя мысль была: как вовремя мы вернулись! Вторая мысль: «духи» совсем обурели – устраивают разборки чуть ли не у нас под носом среди бела дня! Третья мысль: ну сейчас мы им покажем! И мы дружно стали поливать развалины из автоматов. К нам присоединился АГС с «вышки» пехоты, а внизу от нас бабахнул куда-то в том направлении танк. Кто-то из наших по телефону лихорадочно вызывал огневую, но она ПОЧЕМУ-ТО упорно молчала. Я обратил внимание, что по огневой суетились пацаны, но трубку телефона никто не брал… Потом всё же сорвали и кто-то оттуда стал орать: «Не стреляйте – там наши!..» Стрельба у нас на «вышке» моментально захлебнулась. Позвонили на КП батальона пехоты и через некоторое время затих огонь и оттуда.Только танк внизу продолжал периодически посылать снаряды куда-то в сторону кишлака… Танкисты просто не слышали в башне наших воплей. Кто-то побежал вниз, выскочил из крепости и стал тарабанить по танку… Опустилась гнетущая тишина…
До сих пор, спустя 26 лет, я отчетливо помню ту тревогу и непонимание, которое тогда было на крыше среди нас… Все напряжённо всматривались туда, куда за несколько минут до этого увлечённо посылали очередь за очередью. Среди развалин появилась чья-то фигура и стала размахивать какой-то тряпкой, затем снова скрылась среди развалин. Через короткое время оттуда вышли несколько фигурок: впереди двое под руки тащили третьего, дальше четвёртый поддерживал хромающего пятого, а последним спиной, с автоматом наизготовку, пятился шестой… Мы сорвались с крыши по лестнице вниз и через виноградники лихорадочно рванули навстречу…
Позже оказалось, что как только парни с огневой вернулись к себе, несколько других ребят загорелись желанием тоже пойти прогуляться. Из вернувшихся с ними вызвался снова пойти Вася Парфёнов. Он, как уже знающий дорогу, шёл первым по тем же закоулкам, где мы были за полчаса до этого.Они вышли на какую-то небольшую площадь, когда из маленького окошка дома напротив ударила автоматная очередь – похоже, что их ждали… Вася сразу же получил пулю в живот и упал. Парни успели скрыться за дувалом и стали отстреливаться, но… много ли навоюешь имея с собой на каждого по одному магазину с 30 патронами (вот такая у нас всех была дурная привычка…). Вытаскивать Васю пополз его земляк – белорус Витя Пилипенко: и получил очередь по ногам… Каким-то образом вытащили обоих и стали пробираться к окраине кишлака – ещё одному парню пуля процарапала кожу через всю спину (повезло!). И тут ударили очереди с нашей стороны: слава Богу, больше никого не зацепило…
Когда все были уже у нас в расположении, прибежали командир батальона мотострелков и прапорщик-медик. Раненым стали оказывать первую медицинскую помощь, а затем на БТРе пехоты отправили в центральный военный госпиталь в Кабул…
Парфёнов умер в тот же день на операционном столе… Пилипенко долго валялся в госпитале, а затем был комиссован по инвалидности. Позже его мать писала – плакалась, что он совсем затосковал и стал много пить…
В тот день, до позднего вечера, наша батарея методически расстреливала прямой наводкой прилегающий кишлак, выпустив около 400 снарядов. Когда на следующее утро я поднялся на «вышку», то совершенно не узнал окрестности.
Совсем недавно в интернете мне попалась более поздняя подробная карта Афганистана, я внимательно её рассматривал, но названия кишлака Ахундхейль не обнаружил – он перестал существовать 22 октября 1984 года.
А через пару месяцев пришло письмо от брата Парфёнова, в котором он просил рассказать обстоятельства гибели Василия и прислать, если есть, его фотографии. Помню, мы собрались с ребятами и решали, что же писать… Никакой особой цензуры не было, но в обыденности гибели Васи было что-то обидно глупое: не для этого ведь его растили и воспитывали родители… Поэтому в письме, которое я написал родственникам после долгого обсуждения, мы слегка приукрасили гибель их сына и брата. Мы написали, что Василий стоял на посту, охраняя склад боеприпасов, когда внезапно напали душманы. Вася героически отстреливался от наседающих «духов», но когда пришло подкрепление, он был смертельно ранен и умер в госпитале.
То есть, приукрасили мы совсем немного, но до сих пор меня мучают сомнения: а правильно ли мы тогда поступили, скрыв от родственников ВСЮ правду о гибели Василия… До сих пор я не ответил для себя на этот вопрос однозначно…
Мы пересмотрели все наши немногочисленные фотопленки, разыскивая изображения Парфёнова и нашли всего три или четыре кадра (зато воришка-казах красовался чуть ли не в половине кадров, во всех мыслимых и немыслимых героических позах…). До сих пор отчётливо помню один из этих отпечатков: брак негатива – чёрная каёмка по периметру фотографии, а внутри стоит с лопатой возле какой-то ямы Василий. И хотя мы знали, что это он возле окопа или капонира, но после происшедшего казалось, что Вася копает сам себе могилу…
Продолжение следует...
.
Валерий Волошин, АДН 181 МСП
Написано в октябре 2010 года.
|
У нас это происходило в более мягком варианте. Часто результат был плодом коллективного труда.
